Было мне тогда лет 11–12. Старший брат, 20-летний парень, жил и работал в городе. Однажды на выходной он приехал в деревню с русским другом. По обычаю, гостя сначала угостили, потом юноши вышли на крыльцо покурить. Помыв посуду, я тоже выскочила к ним: любопытно же! Брат пошел в погреб за позой (квас),русский друг, высокий, улыбчивый парень, взъерошил своей широкой ладонью мои белесые космы и сказал:

– Ну что, маленькая мордовка, купаться ходишь, что ли?

Мне как-то сразу стало неприятно. Набычившись, я пробурчала:

– Хожу. Только я не мордовка!

Он очень удивился.

– А кто же ты?

– Я эрзя. И папа с мамой – эрзя. И братья – эрзя...

Он изумленно смотрел на меня. Потом спросил:

– А кто же тогда мордва?

– Не знаю. У нас в деревне все эрзя. Может, мокша мордва?

Русский еще пуще удивился:

– Странно. Я вот так же разговаривал с мокшанами. Они тоже говорят: мы не мордва. Мы мокша. А мордва – это эрзя.

Это воспоминание из детства хорошо передает суть темы, о которой пишу.

Итак, получается: ни эрзяне, ни мокшане “мордвой” себя не именуют. Эрзянин о себе скажет: мон эрзя. Это только профессор Н. Мокшин о себе говорит: мон мордвин. Ему иначе нельзя: он диссертацию на этом сделал. Эрзяне же, настоящие эрзяне, слово “мордва” считают прозвищем. Об этом мы все знаем. Слово это мы не любим, да и кому полюбится всю жизнь в паспорте носить кличку! Один учитель из Оренбуржья, где проживает около 100 тысяч эрзян, рассказывал: при получении паспорта эрзянские юноши и девушки записываются кем угодно, чаще всего русскими, лишь бы не мордвой. Вот если бы в паспорте писали эрзя, тогда другое дело!

От многих я слышала подобные сетования, а вот потребовать выполнения своего желания, спросить у власть имущих, почему к нам всю жизнь обращаются по кличке? – за это никто голоса подать не смеет.

У близких нам народов после революции хватило ума вернуть свои настоящие имена. Удмурты перестали быть “вотяками”, марийцы – “черемисами”, саамы тоже теперь не “лопари”, эстонцы и финны – не “чухна белоглазая”, как обзывали их “великие” русские. И в паспортах украинцев никто не пишет “малоросс” или “хохол”, и русские – не “москали” и не “кацапы”, как их называли другие славянские народы.

А вот эрзянам не достало ума отбросить прозвище. Под “мордвой”, говорят, вас больше знают. Ах, если бы те, кто в 20-х годах принимали эти решения, знали, как их внуки будут брезговать этим словом и сколько раз проклянут их за допущенную тогда ошибку!..

“Мордва”. Кто они?

Если ни эрзяне, ни мокшане не имеют в языках слова “мордва” и себя так не называют, откуда взялось оно? Каков его смысл?

В исторических книгах сообщается следующее. Аланский монах Иордан в своей книге “Происхождение и деяния готтов” впервые упоминает народы “меренс” и “морденс”. Было это в VI веке. Упоминаются они среди других народов Поволжья, плативших в те времена дань готскому королю Германариху.

Каков же смысл слова “морденс” (в других источниках “мерденс”), которое потом в произношении славян превратилось в “мордву”? Мнений на этот счет несколько. Первое: иностранные путешественники, вероятно, часто слышали слово мирде. Не зная эрзянского языка, они решили, что слово это означает человек и является именем народа. Второе: 5–6 тысяч лет назад была на земле великая финно-угорская империя, в которой жило сильное, здоровое племя; мужчины этого племени были храбры, в бою шли всегда впереди и не брали в плен. Боевым трофеем, показателем храбрости служили скальпы противников, подвешенные к седлу. Соседние народы звали это племя “мерденс”, “морденс”, что в переводе означало “смерть дарующий”. Есть и другие гипотезы. Как бы то ни было, “мордвой” нас окрестил кто-то. У нас такого слова нет. Самоназвание эрзя связано со словами эриця, эряза, эрямо – соответственно житель, живой (подвижный), жизнь.

Разделение на эрзю и мокшу археологи наблюдают уже по раскопкам, относящимся к началу новой эры, а возможно, и более ранним. К VII веку, говорят, разделение завершилось. А к XII веку эрзяне и мокшане были двумя отдельными, самостоятельными народами, имевшими свои языки, культуру, свои антропологические признаки.

Русский этнограф И. Н. Смирнов в очерке “Мордва” (1895 г.) пишет:

“Что касается отличия Эрзи от Мокши, то оно выражается в физическом типе и в ряде особенностей внешнего и внутреннего быта.

Присматриваясь к мокшанской толпе, наблюдатель скоро заметит, что она представляет бульшее разнообразие типов сравнительно с эрзянской. Рядом с белокурыми, сероглазыми и обладающими светлой кожей особями, из которых состоит эрзянская толпа, мы встречаем здесь значительное, едва ли не преобладающее, количество особей, обладающих черными волосами и глазами, смуглым, желтоватым цветом кожи. Мокша в большей части случаев, как и Эрзя, обладает круглым лицом, но строение его иное, чем у Эрзи. Не решаясь характеризовать это различие в терминах анатомо-антропологических, мы отметим только, что мокшанские круглые лица приближаются по типу к татарским и чувашским”.

Некоторые ученые ратуют за то, чтобы слить эрзю и мокшу в единый “мордовский” народ. Эта так называемая “консолидация эрзи и мокши” ведется уже не одно десятилетие, но, к счастью, так и не завершилась. К счастью потому, что мордвинизация – это гибель для обоих народов, так как в результате получаются русские. Истории было угодно, чтобы финно-угры много тысячелетий назад разделились на отдельные этносы, а сейчас никому в голову не приходит бредовая мысль снова создать из них какой-то единый народ. А вот эрзю и мокшу почему-то упорно хотят “слить”. Грешат этим и финноугристы Венгрии и Финляндии. Не вполне владея ситуацией, не умея видеть ее изнутри, не зная всех нюансов, деталей, они берут на себя смелость утверждать, что есть мордовский – мокшэрзянский язык, что есть такой народ. Примером могу назвать венгерского лингвиста Ласло Керестеша, выступление которого несколько лет назад слышала на симпозиуме общества “Вайгель”. Уважаемый Ласло без тени сомнения употреблял вышеназванную терминологию, хотя как филолог не мог не знать, что “мокшэрзянского языка” нет и что сам он выступил на реально живущем пока еще эрзянском языке. Причем господин Керестеш прекрасно владеет эрзянским, за что я выражаю ему свое уважение.

Недоумение вызывают также предложения некоторых мокшанских лингвистов (Феоктистов, Алешкин) создать единый “мордовский” язык. Эрзянский и мокшанский – уже сложившиеся языки, на которых созданы и создаются художественные произведения, издаются газеты и журналы, школьные учебники. Интересно, как сторонники создания единого языка предполагают на деле осуществить свою идею? Говорят, что в основу желаемого ими общего языка должен лечь смешанный эрзянско-мокшанский диалект. Но разумно ли это? Ведь на этом смешанном диалекте говорят одно-два села. И что же – сотни тысяч людей, разговаривающих на эрзянском, нужно будет считать неправильно разговаривающими и учить “правильному мордовскому языку”? А в результате не будет ни эрзянского, ни мокшанского, никакого! Ведь если эрзяне родителей называют авай, тетяй (мать, отец), а мокшане – тядязе, алязе (мать, отец), то как эти обращения должны звучать на “общем” языке? И если корова по-эрзянски скал, а по-мокшански тракс, то по-мордовски как? “Скалотракс” или “траксоскал”?! Нечто подобное представляет собой это выдуманное “консолидаторами” слово “мокшэрзя”. Комизм и абсурдность этого слова настолько явны, что меня крайне удивляет, как этого не понимают высокообразованные люди, являющиеся специалистами в данных вопросах. Мокшэрзя – это что: наполовину мокша, наполовину эрзя? Помните из того же разряда: чеченоингуш, кабардинобалкар, чехословак? Странно, что в советской стране не придумали русоукраинца, русобелоруса или татаробашкира. Знаю, что в Финляндии живут и суоми, и шведы. А вот суомишведов или финношведов почему-то нет!

Два языка – два народа

Боязнь назвать вещи своими именами, неумение расставить точки над i вносят сумятицу, путают все и вся, порождают непонимание, недоверие друг к другу и даже враждебность. Но эта путаница кое-кому очень нужна! Ведь на термине “мордва” построены диссертации, созданы научные работы по этой тематике. И если будет официально признано: “мордовской” нации не существует, простите, чему же тогда имярек “жизнь посвятил”? Ради своих личных выгод и борются эти “мордовские ученые” с истинными патриотами-эрзянами, желающими восстановить исконное имя своего народа.

Эрзя и мокша – два народа, рожденные некогда единой прафинской матерью. Это факт, и его нужно признать. Исчезает сегодня не какая-то непонятная мордва: исчезают, русифицируются два языка – следовательно, два народа. Не будет этого собирательного понятия “мордва”, все встанет на свои четкие места: есть почти миллионный эрзянский народ, разбросанный по разным областям Российской Федерации (в Мордовии проживает только 160 тыс.), и есть 300–350-тысячный мокшанский народ, 170 тысяч которого живут в Мордовии. Исходя из этих данных (они приблизительны, поскольку во всех переписях нас учитывают скопом: мордва), нетрудно увидеть, какой из этих двух народов в худшем положении.

Эрзянский народ не имеет своей государственности. Мордовская республика никакой положительной роли в судьбе нации не играет, следовательно, эрзяне ничем не защищены от ассимиляции. Они из года в год растворяются в русской нации, как сахар в воде. Поэтому совершенно неудивительно, что от переписи к переписи уменьшается численность моего народа.

В “Inf” №1 опубликована статья Алешкина А. В. “Мордва”. Андрей Васильевич мокша, сторонник теории “единого народа”. Недаром по всей статье в каждой строчке настойчиво повторяется слово “мокшэрзя” (в русском варианте – “мордва”).

Я часто думаю, почему именно представители мокшанской интеллигенции так упорно цепляются за эту абсурдную теорию? Может быть, они боятся идти своим путем? Боятся самостоятельно вступить в этот огромный мир? Смотрите сами: во всех начинаниях во все времена в так называемой “мордве” инициаторами, застрельщиками были эрзяне. Эрзя дольше мокшан сопротивлялись христианизации (восстания под руководством Несмеяна Васильева и Кузьмы Алексеева), эрзяне дали большое число неординарно мыслящих, талантливых людей (патриарх Никон, протопоп Аввакум, певица Л. Русланова, первый мерзлотовед России М. Сумгин, революционер-народник Р. Бодяжин, член Гос. Думы царской России писатель С. Аникин, просветители А. Юртов, М. Евсевьев, А. Рябов; гениальный скульптор С. Эрьзя, поэт Я. Кулдыркаев; в годы гражданской и отечественной войн из эрзян вышло несколько выдающихся военачальников – Чапаев, Кутяков, Фролов, Пуркаев; из 60 “мордвинов”, ставших героями Сов. Союза во время II мировой войны, уверена, большая часть – эрзяне); и в наше время, когда начался процесс национального пробуждения народов, в Мордовии именно эрзяне стали создателями национально-просветительного общества “Масторава”, которое возглавил эрзянский профессор, ныне покойный Д. Т. Надькин. Поэтому неудивительно, что в периоды репрессий эрзянские потери наиболее ощутимы. Сейчас у эрзян три зарегистрированных и действующих общества: Движение за равноправие и развитие “Эрзянь Мастор”, Фонд спасения эрзянского языка им. проф. Рябова и Ассоциация женщин “Эрзява”. Это говорит о том, что в эрзянах, несмотря на многовековое внедрение колониальной психики, живет желание быть самостоятельным народом, идти своим путем в общечеловеческом движении.

Если же вернуться к идее единого народа, надо признать: единым народом является только тот, который имеет единый родной язык. Русский язык един для народов России, но он не природный, а приобретенный, это язык межнационального общения. Вот если мокшане перейдут на эрзянский язык – это будет единый эрзянский народ, или эрзяне воспримут мокшанский и забудут свой – тогда это будет единый мокшанский народ. Но это невозможно и не нужно. Поэтому, чтобы сохранить для человечества оба языка (народа), необходимо как можно скорее отказаться от идеи слияния эрзян и мокшан в мордву. Финно-угорский мир и так слишком много потерял в результате “слияний”: меря, мурома, весь, чудь, мещера...

Я, эрзя, заявляю: пусть никогда в этом заупокойном списке не появится имя моего народа. Эрзяне должны выжить и войти в XXI век под своим именем